Добросовестность в банкротстве Антипинского НПЗ. Как топят контрагентов

Большие резонансные дела высвечивают проблемы и создают тренды. Когда обычных контрагентов вовлекают в большое банкротное дело, для них, как правило, наступают негативные последствия, несмотря на очевидную хозяйственную деятельность сторон. Одно из таких крупнейших банкротств в России — банкротство Антипинского нефтеперерабатывающего завода. Мы взяли информацию из открытых источников, учли опыт личного участия юристов ЮК «Аспект» в ряде дел в рамках банкротства Антипинского НПЗ и подготовили анализ отдельных действий, связанных с «переоценкой добросовестности». Такие действия могут привести к значительным последствиям и создать общественный резонанс. На примере этого банкротства рассмотрим, как крупные кредиторы могут усложнить жизнь среднему и малому бизнесу, если компании оказались в крупном банкротстве.

Производство по делу о банкротстве Антипинского НПЗ возбудил арбитражный суд Тюменской области 21 мая 2019 года по заявлению самого должника (дело №  А70-8365/2019). Общая сумма требований — более 1 трлн руб. Основной кредитор — ПАО «Сбербанк», с совокупной суммой требований около 294 млрд руб. Летом 2019 года по заявлению банка возбуждено уголовное дело о хищении денежных средств, в рамках которого задержали бенефициара ГК «Новый Поток» Дмитрия Мазурова, фактически контролировавшего Антипинский НПЗ. Бывший генеральный директор Антипинского НПЗ Геннадий Лисовиченко находится в розыске.

Особенности этого банкротства — нефтеперерабатывающий завод продолжает работу под управлением конкурсного управляющего, которого предложил связанный со Сбербанком кредитор. Размер требований мажоритарного кредитора перекрывает требования остальных включенных в реестр кредиторов, которым сложно в таких условиях влиять на процедуру. Новости крупнейшего банкротства постоянно появляются в СМИ.

Должник отказывается от собственных гарантий

Когда несколько иностранных трейдеров заявили о включении требований в реестр требований кредиторов АО «Антипинский НПЗ», конкурсный управляющий занял интересную позицию. Должник отказался от комфортных писем, которые выдавал сам завод, и не хотел включать требования в реестр.

Сразу оговоримся, что, возможно, действия конкурсного управляющего обусловлены требованиями закона и арбитражной практики по активным действиям для пополнения конкурсной массы. Изложенный анализ влияния таких действий на множество иных лиц является мнением на основе фактов, которое носит оценочный характер.

Позиция кредиторов строилась на двуязычных «комфортных письмах», выданных АНПЗ в качестве гарантии исполнения обязательств со стороны посредника (поставщика) — New Stream Trading AG. Цепочка правоотношений сформировалась следующим образом: АНПЗ заключает договор поставки с New Stream Trading, которое в свою очередь поставляет топливо третьим лицам. Прямых договорных отношений между заводом и иностранными трейдерами не было.

Сначала аргументация управляющего сводилась к тому, что в материалах дела отсутствует оригинал письма, что якобы не позволяло установить факт его выдачи. Учитывая, что АНПЗ направляло гарантии иностранным контрагентам исключительно в электронном виде, очевидно злоупотребление правом со стороны завода. Кроме того, позиция управляющего шла вразрез с судебной практикой: представлять оригинал документа и сличать его с копией нужно только при наличии в деле нетождественных документов (определения ВС от 12.05.2020 №  305-ЭС20-5726 по делу №  А40-84663/2019, от 17.07.2018 №  26-КГ18-11).

Процесс включения в реестр осложнялся тем, что все споры, претензии и противоречия, возникающие из «комфортных писем», должны были рассматриваться в Высоком суде Лондона. Этим пытался воспользоваться конкурсный управляющий. По его мнению, требования кредиторов могли быть включены в реестр только с учетом договорной подсудности — в Англии. Однако подобная позиция прямо противоречила сверхимперативной норме Закона о банкротстве о применении российского права к отношениям с участием иностранных лиц — кредиторов (п. 5 ст. 1 Закона о банкротстве в совокупности с п. 1 ст. 1192 ГК, п. 5 ст. 13 АПК), а также сложившейся судебной практике (определение АС Московского округа от 30.03.2020 по делу №  А41-12863/2019, постановление АС Северо-Западного округа от 28.02.2019 по делу №  А56-116888/2017).

Вполне очевидно, что несоизмеримые затраты, сроки рассмотрения дела в Высоком суде Лондона, время на признание и приведение в исполнение решения иностранного суда на территории РФ не позволили бы кредиторам своевременно включиться и полноценно участвовать в процедуре банкротства АНПЗ.

Когда слабые аргументы закончились, управляющий перешел к тяжелой артиллерии и заявил, что письмо не возлагает на завод каких-либо обязательств по возврату денежных средств в случае непоставки товара. Принимая во внимание, что письма были подготовлены самим АНПЗ, указанный аргумент звучал странно. Кроме того, подобные письма были нормальной практикой для завода при поставке товара иностранным контрагентам.

От имени управляющего в процессе выступали сотрудники юридического отдела завода. В результате сложилась ситуация, когда АНПЗ через конкурсного управляющего фактически оспаривал предоставленные им же гарантии, пытаясь не допустить в реестр добросовестных кредиторов с требованиями в совокупности более 5 млрд руб. В сентябре 2020 года судебные акты о включении таких кредиторов в реестр вступили в законную силу. В одном из таких дел участвовал юрист ЮК «Аспект».

КУ массово оспаривал сделки

Летом 2020 года конкурсный управляющий начал массово оспаривать сделки. Каждые две-три недели он подавал иски к пяти контрагентам об оспаривании платежей за шесть месяцев, которые предшествовали банкротству. Оспаривание сделок в процедуре банкротства — один из способов увеличить конкурсную массу должника. Перечень юридических действий, которые могут быть оспорены по Закону о банкротстве, не ограничивается понятием сделки, закрепленным в ст. 153 ГК. Чтобы соблюсти принципы очередности и пропорциональности удовлетворения требований всех кредиторов, можно оспаривать любые юридические факты, которые негативно влияют на имущественную массу должника (включая отдельные платежи).

Между тем для кредиторов, которые не получили удовлетворение своих требований, институт оспаривания сделок должника — это защита. Для поставщиков и подрядчиков, получивших исполнение по обычной хозяйственной сделке с должником, — это зло. Ключевым при этом является принцип добросовестности. Сомнение в добросовестности действий банкрота вызывают следующие массовые оспаривания.

Платежи на основании мировых соглашений. В процессе хозяйственной деятельности завод создал практику затягивания расчетов с контрагентами. При обращении их в арбитражный суд — массово убеждал заключить мировые соглашения, по которым постепенно рассчитывался. По данным картотеки арбитражных дел, в период с 2016 года по начало 2019 года Антипинский НПЗ заключил более 70 мировых соглашений. По мировым соглашениям кредиторам гарантировали оплату имеющейся задолженности в установленные соглашением сроки, а кредиторы отказывались от процентов за несвоевременную оплату задолженности.

Теперь установленную АНПЗ практику положили в основу требований о возврате произведенных по мировым соглашениям выплат. В гражданском праве действия в пределах предоставленных прав, но причиняющие вред другим лицам, признаются злоупотреблением правом.

В банкротных делах суды квалифицируют платеж по мировому соглашению, совершенному в преддверии банкротства должника, как сделку с предпочтением. Платежи совершили с нарушением срока, определенного условиями договора. В результате их оплаты было оказано предпочтение одному из кредиторов. Но в банкротстве АНПЗ такие платежи не сопоставимы с требованиями ключевых кредиторов-банков. Например, конкурсный управляющий противопоставляет платеж по мировому соглашению в размере 3 млн руб. требованиям кредитных организаций, которые исчисляются в миллиардах. Соблюдается ли в данном случае баланс интересов кредиторов?

Платежи компаниям, которые обеспечивают деятельность АНПЗ. Конкурсный управляющий Антипинского НПЗ также оспаривает платежи должника контрагентам, которые обеспечивают его производственную деятельность. Наиболее яркий пример — оспаривание платежей за услуги по обеспечению пожарной безопасности особо опасного объекта. Необходимость в таких услугах обусловлена требованиями закона (Федеральный закон от 21.12.1994 №  69‑ФЗ «О пожарной безопасности»). В отсутствие договора с внешней пожарной охраной завод просто не смог бы работать. Юристы ЮК «Аспект» отстояли данную сделку, 12 октября суд впервые отказал управляющему в оспаривании.

Большая часть контрагентов АНПЗ по оспариваемым сделкам — это компании малого бизнеса, основная статья затрат которых — расходы на заработную плату. Признание недействительными платежей может стать причиной остановки их деятельности. Как правило, у предприятий малого бизнеса отсутствуют свободные оборотные средства, чтобы безболезненно погасить требования конкурсного управляющего. Возврат платежей может привести к банкротству этих предприятий.

По мнению конкурсного управляющего, все контрагенты завода должны были знать о его неудовлетворительном экономическом положении из информации, размещенной в картотеке арбитражных дел, а также из сведений ЕФРСБ. В связи с этим обычная хозяйственная сделка, не превышающая 1 процент балансовой стоимости активов должника, становится сделкой с предпочтением.

Отрицание обычной деятельности должника приведет к нарушению принципов правовой определенности и обеспечения разумного баланса имущественных интересов участников гражданского оборота. АНПЗ продолжает работать, то есть такими требованиями может уничтожить отдельных контрагентов, обеспечивающих его деятельность.

Платежи по результатам биржевых торгов. Массовое оспаривание сделок в банкротстве АНПЗ напоминает ковровую бомбардировку и не учитывает особенности отдельных сделок. Особо яркий пример такого формального подхода — оспаривание платежей по сделкам поставки топлива, которые были заключены на организованных торгах (покупка/продажа биржевого товара). Участники торгов на бирже заключали договоры на основании безадресных заявок, то есть покупатели изначально не знали, что покупают товар у Антипинского НПЗ. Конкурсный управляющий также квалифицировал такие платежи как сделки с предпочтением. Сделки, совершаемые на организованных торгах, обладают иммунитетом к оспариванию по ст. 61.2 и 61.3 Закона о банкротстве.

БАЛАНС ИНТЕРЕСОВ НА ПРАКТИКЕ

Для соблюдения баланса интересов законодатель ввел норму, которая исключает оспаривание сделки, совершаемой в обычной хозяйственной деятельности, цена которой не превышает одного процента от стоимости активов должника. Но в банкротстве Антипинского НПЗ первые судебные акты по оспариванию мелких платежей независимым (неаффилированным) контрагентам вменили им знание совокупной задолженности АНПЗ и «неизбежности полного дефолта». Так, в определении от 30.07.2020 арбитражный суд признал сделку недействительной и решил учитывать всю совокупность предъявленных к АНПЗ требований на определенный период. И это не зависит от того, превышает или не превышает размер оспариваемой сделки один процент от размера активов должника. «Отсутствуют основания полагать, что рядовые кредиторы, получая удовлетворения своих требований, вправе были исходить из ординарного характера исполнения обязательств должником, не будучи осведомленными об объективном банкротстве последнего», — указал суд.

Как участвует Сбербанк

На наш взгляд, банкротство АНПЗ превращается в передел активов среди крупных игроков — банков и частных компаний. Неудачная попытка кредиторов субординировать требования Сбербанка привела к тому, что единственным лицом, определяющим ход ведения процедуры, осталась группа компаний Сбербанка. По данным casebook.ru, совокупный размер ее требований составляет 78,2 процента реестра требований кредиторов.

Когда арбитражный суд Западно-Сибирского округа признавал требования обоснованными, он не установил цель докапитализации при выдаче кредитов и создании подконтрольной задолженности кредитной организацией. «Доказательства совершения Сбербанком действий, выходящих за пределы обычных интересов кредитора-залогодержателя, или совершения недобросовестных действий по навязыванию органам управления должника заведомо невыгодных управленческих решений, блокированию принятия явно выгодных решений, а также цели принятия участия в распределении прибыли, отсутствуют» (постановления по делу № А70-8365/2019 от 26.05.2020, от 28.05.2020, от 29.05.2020, от 04.06.2020, от 10.06.2020).

Суд также не увидел признаки аффилированности группы компаний с должником и не установил контроль над деятельностью АНПЗ, несмотря на ряд обстоятельств.

БАНК НЕ ВИДИТ ОБЫЧНЫЙ БИЗНЕС

Битвы банков напоминают «звездные войны», в то время как внизу, на земле, работает обычный бизнес — подрядчики и поставщики, которых массовое оспаривание обычных платежей может разорить и довести до собственного банкротства.

В тексты договоров включили особые требования. Сбербанк начал контролировать цену реализации нефтепродуктов, определять трейдеров-посредников, обязал АНПЗ согласовывать изменения в составе сотрудников, прекратить любые выплаты по кредитным договорам в пользу других банков до определенного периода времени, установил запрет на распределение, выпуск ценных бумаг в пользу других лиц.

У банка появилось корпоративное участие и контроль органов управления. Бывшего сотрудника Сбербанка и члена Совета директоров Vikay Indastrial Limited Гренкова А.А. избрали в Совет директоров АНПЗ, контроль также осуществляется через приобретение «золотой» акции материнской компании должника Vikay, через залог 80 процентов доли участия в АНПЗ.

Завод финансировали в кризисный период. Ему предоставили существенную отсрочку исполнения обязательств, указали на необходимость согласования со Сбербанком финансовых моделей. Не менее 90 процентов выручки завода и New Stream перечисляли на счета Сбербанка или его аффилированных лиц в определенный период.

У третьих лиц купили долги. Долги были нужны для инициирования банкротства АНПЗ и включения в реестр кредиторов (постановление АС ЗСО от 10.06.2020 и определение АС ТО от 10.09.2019 по делу № А70-8365/2019).

Миноритарные кредиторы ищут выход

По мнению юристов, привлечь банки к ответственности в качестве КДЛ в России пока невозможно, поскольку это повлечет непредсказуемые последствия для банковской системы. При этом битвы банков напоминают «звездные войны», в то время как внизу, на земле, работает обычный бизнес — подрядчики и поставщики, которых массовое оспаривание обычных платежей может разорить и довести до собственного банкротства.

Но обычный бизнес никто не видит. Это несопоставимые субъекты по значимости, возможностям, отношению и последствиям. Для банков предъявляемые требования по массовым сделкам — капля в море. Для подрядчиков и поставщиков — жизнь. Проблема всей системы банкротств в России — умирает бизнес, остаются банки. Но кого они в итоге будут обслуживать? Если банк позиционируется как социально-ответственный, то он не должен извлекать выгоду из своего положения.

Выход из ситуации — объединяться контрагентам, кредиторам и вместе отстаивать свои права и интересы. Очевидно, что миноритарные кредиторы даже с требованиями более миллиарда рублей имеют шанс на получение хоть какой-то компенсации только путем консолидации с другими кредиторами. В ином случае они теряют право на оспаривание сделок, на созыв собрания кредиторов или иным образом не смогут влиять на ход процедуры банкротства. ПАО «Промсвязьбанк», ООО «Балтсетьстрой» уже заявили требования о признании ряда сделок недействительными, в том числе между АНПЗ и Сбербанком. Однако что же получат кредиторы, требования которых составляют менее 0,1 процента реестра (около 150 млн руб.), — не ясно. Подобные безоблачные перспективы ждут кредиторов, чьи сделки на несколько миллионов рублей оспаривает конкурсный управляющий. Эти действия не восстановят платежеспособность АНПЗ и не пополнят конкурсную массу для того, чтобы удовлетворить требования миноритарных кредиторов. Но в то же время подобные действия могут привести к банкротству множества контрагентов.

Ситуация выглядит так, как будто в воду упал большой камень, вокруг которого пошли круги. Они захватывают все новых и новых участников. Если раньше это была война акционеров, скрытых владельцев и банков, то сейчас в нее, по расходящейся волне, вовлекаются мелкие подрядчики и поставщики, которые могут утонуть. Насколько она далеко распространится и каковы будут последствия — зависит в том числе от позиции и действий множества вовлеченных юристов.

ОГРАНИЧЕННАЯ ПОЗИЦИЯ

Суды, со ссылкой на п. 11 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц указывают определенное обстоятельство. Оно заключается в том, Сбербанк вправе контролировать деятельность должника, которому предоставил финансирование, чтобы таким образом проконтролировать возврат этого финансирования. Это не будет являться основанием для того, чтобы понизить очередность удовлетворения требования такого кредитора.

Эта позиция ограничила возможность субординации требований банков, привлечения их к субсидиарной ответственности как контролирующих должника лиц.

Только очевидные недобросовестные действия кредитной организации по выводу активов (например, совершение необъяснимых операций по счету должника) влекут привлечение его субсидиарной ответственности (определение ВС от 06.08.2018 №  308-ЭС17-6757).

В иных случаях суды не удовлетворяют заявленные требования. К примеру, так произошло в делах в отношении АО «Сургутнефтегазбанк» (№  А40-108749/11), в отношении Банка ВТБ (№  А19-925/2016), а также в отношении акционерного коммерческого банка «Российский капитал» (№  А52-3539/2009).